Тосты Чеширского кота - Евгений Анатольевич Бабушкин

Материала хватит лет на сорок… И помни, уголовное дело – это тебе не брюки с рантом. Уголовное дело шьется в пять минут. Раз – и ты уже на стройках коммунизма… Так что веди себя потише… И еще, к вопросу пьянки. Пей, но в меру, делай интервалы…»

«Что за хрень-то такая?» – подумал я.

Тут опять врубилась ГГСка и голос Панфила закричал:

– Здорово, Бабай!

– Здоровей видали, – вяло ответил я, – ты сегодня на «Разведчике»? Кто там на «Поиске»? Я его не знаю, у пацана отпуск обломился, частота эта в «талмуде» есть, она не новая.

– Мы знаем, – сказал Панфил, – вон он уже горюет. Часто́ты, Бабай, нужно не искать, а запускать.

– Слыхал. Уже запустил один такой запускала. Из дисбата дослуживать через год вернется.

– Просто запускать надо правильно! Да ну тебя к лешему, Бабай, вечно ты нудишь. Послушай лучше.

И прочитал:

Были дни нелегки и жестоки.

Весь в соцветье змеиных жал,

Сколько раз я давал зароки —

Столько раз я их нарушал.

Но не холодно и не жарко.

Ну, так быть посему зачем?

Голова так хотела шапку —

Я оставил ее ни с чем.

И с тех пор чёрт-те чем пробавляюсь,

И удачи прошу чуть-чуть.

И в бессоннице улыбаюсь,

И в веселье хочу уснуть.

И ещё…

Память,

Заткнись, замолчи, умоляю.

Видишь, вот я пред тобой на коленях.

Память,

Ты очень жестокая, память.

Помнить я всё обречен до мгновений.

Всё до мельчайших ненужных деталей,

Всё, что я видел помалу – помногу.

Всё, даже то, что запомнить не дали.

Память,

Оставь же меня, ради Бога.

Память, ты в сердце оскалилась грозно,

Память —

Меня уже к пропасти катит.

Поздно!

А память твердит мне:

– Не поздно!

Хватит! А память смеётся:

– Не хватит!

Память,

С тобой в поддавки не сыграешь,

Гибель всё ближе, спасенье все дальше,

Сны разрываешь и перевираешь —

Я вспоминаю, что снилось мне раньше.

Слишком реально и точно – до йоты.

И хоть уверен, что быть так может —

Нет настоящего.

Память, ну что ты?

Я вспоминаю о будущем тоже.

Не позабыть ничего, не исправить,

От мелочей до великих творений.

Память,

Ты очень жестокая, память.

Помнить я всё обречен до мгновений…

Панфил наверное читал бы еще, но оборвал сам себя и завопил:

– Разведчик ра!…

Судя по пеленгу, разведчик болтался в Восточно-Сибирском море.

С этого момента эфир начал оживать и пухнуть, как тесто для пирога. Начался активный радиообмен на севере Штатов, или, как говорили мы, на Континенте.

Вышли на связь и принялись передавать цифровые и буквенные группы те станции, что молчали до этого по нескольку месяцев и даже лет.

В ТОЗе, то есть в Тихоокеанской зоне, подключились к общему шухеру все ретрансляторы.

Возбужденный майор Пузырев, выбежав из кабинета, пронесся по микрофонному залу, привычно обдавая нас запахом казенного спирта.

– Приказываю развернуть все дополнительные посты! – отчеканил Пузырь торжественно, – смены не менять!

Я подумал было, что мне удастся поучаствовать в Третьей Мировой, но всё оказалось намного прозаичнее.

Американцы начали учения «Глобальный Щит-85».

Посты были развернуты через пятнадцать минут. Открыли резервный зал. Подняли всех отдыхавших, привлекли прапорщиков. Техздание загудело как огромный электрический улей.

Американцы, тем временем, вели себя всё активнее. Судя по радиорапортам и пеленгам, армада бомбардировщиков Б-52 поднялась почти одновременно с разных аэродромов Континента и поперла в несколько эшелонов через Северный полюс в направлении Союза.

В то же время зазвучали доклады Пунктов Управления пусками межконтинентальных баллистических ракет (ПУП МБР). Американцы приводили в готовность всё, что летало, и многое из этого уже было в воздухе.

Понятно, что каждый летательный аппарат был оборудован рацией, и большая часть из них вещала в диапазоне коротких волн.

Б-пятьдесят вторые, «Стратофортрессы», должны были в какой-то момент развернуться где-то над полюсом и имитировать атаку на Америку. Штатовские же ПВО тренировались в отражении этой атаки.

Весь изюм был в том, что если бы бомберы не получили приказ на разворот, то они бы просто продолжили полет и запустили ракеты по целям в Союзе.

Это были учения, которые могли перейти или не перейти в настоящую атаку.

Время шло, самолеты летели к полюсу.

– Повернут или не повернут? – спрашивал сам себя Пузырев, бегая кругами по микрофонному залу.

– Авось не повернут, – откликнулся Чебурген.

– Ты что несёшь? – в ужасе закричал Пузырь.

– А что такого? Мы к войне готовы. Давно их надо покарать. Обнаглели.

– Точно, товарищ майор, – вмешался Кролик, – война эта будет справедливая и освободительная. Может быть, мы даже победим. Тогда вам дадут сразу полковника. За умелое руководство.

– Идиоты, – закричал Пузырь и унесся в кабинет протереть нервы спиртом.

Самолеты не поворачивали.

В микрофонном зале стоял непрерывный шум. Команды из ГГСок, сопровождаемые фрагментами радиообмена, наши ответы-пеленги, гул аппаратуры, шум вентиляторов и дробный топот Пузыря, который хлебнув немного, вновь принялся нарезать круги.

У нас не было возможности выпить, и поэтому мы курили одну папиросу за другой, синий дым слоился приятными волнами, вихрясь бурунами после пробежек майора Пузырева.

«Стратофортрессы» миновали полюс.

Началась какая-то подозрительная активность в ТОЗе. На базе в Гонолулу заработали станции на резервных частотах, пошли доклады о перебросках отдельных самолетов на мелкие острова.

Смысл всего этого нам был непонятен, ну да это и не нашего собачьего ума было дело – знай себе пеленгуй да записывай.

Панфил врубился на мой пост и закричал через ГГСку:

– Бабай, включи голову!

На нашем жаргоне это означало, что он просит переключить его с динамика ГГС, на головные телефоны, так, чтобы его слышал только я.

Щелкнув тумблером, я выполнил его просьбу, сдвинув нагревшиеся гуттаперчевые «лопухи» поглубже на уши.

– Давай, чего там?

– Слушай, пару минут назад было, я не успел попросить пеленг.

Тут Панфил включил магнитофон и пару раз прокрутил фрагмент эфира. Помехи были страшные, сквозь треск я понял только, что это доклад о подготовке к дозаправке от КС-135, «Косого», воздушного танкера НАТО.

Ответ второго самолета был, но расслышать я не смог вообще ничего.

– И что? Что такого, Панфил?

Я раз двадцать мослал эту запись, пока разобрал. Это F-15 отвечает. Прикинь, он с «Косым» встретится не может…

– Работает!!! – Панфил, перебив сам себя, переключил мне в телефоны свой эфир. Доклад был на частоте «альфа», мне даже не понадобилось перенастраиваться.

Сигнал был слабоват, но пеленг я взял вполне точно. Расслышать мне удалось только вызов «Косого» – дозаправщика.

– Панфил, возьми на сто семьдесят восемь. ТОЗ, там с Гонолулу пошли переброски час назад, он, видать, один из них.

– Ты слышал его?

– Нет, только КС.

– Я сейчас его разобрал. Это F-15, одиночная переброска, он не может найти дозаправщик, проблемы с навигацией. Опять работает! Всё! Есть пеленг?

– Да, там разницы почти нет, может градус-полтора. Если «Терек» не врет между ними километров сто с небольшим…

– Работает!!!

На этот раз и истребитель, и дозаправщик обменялись сообщениями несколько раз, и стало ясно, что они совсем недалеко друг от друга. На той же частоте заработала мощная станция с Гонолулу.

Истребитель я почти не слышал, но Панфил, разобравшись в картине, пояснил, что F-15 должен был во время переброски на один из небольших островных аэродромов дозаправиться от КС-135 и теперь не может с ним встретиться из-за какого-то отказа в системе навигации. С базы пытаются их свести с помощью наземного радара, но пока не могут. Топливо у истребителя на исходе. Сесть ему некуда. Как-никак, Тихий океан – не лужа.

Тем временем «Стратофортрессы» продолжали свой полет в сторону Союза. ПУПы МБР на Континенте завершили